Екатерина Андреева

Окончила Московский педагогический институт им. Крупской, училась на вечернем отделении ВЮЗИ (Всесоюзный юридический заочный институт). Работала в Генеральной прокуратуре, в Следственном управлении, курировала сложные криминогенные зоны — Краснодарский край, Ставрополье. В дикторы ЦТ прошла по конкурсу. Окончила Институт повышения квалификации для работников радио и телевидения. Работала в дикторском отделе, в программе «Утро», в «Школе дикторов» училась у Игоря Кириллова.

Ее жизнь делится строго на две части: работа и все остальное. Работа — это программа «Время», а остальное — семья, друзья, спорт, путешествия и много чего еще, что остается за кадром
Екатерина Андреева пришла на телевидение в 1991 году. До этого она успела поучиться на юридическом факультете, перевестись на исторический, получить опыт работы в прокуратуре и окончить «школу дикторов» легендарного Игоря Кириллова. Через четыре года Екатерина заняла место ведущей выпусков новостей, а с 1998 года она — лицо программы «Время», главной информационной программы страны. А это значит, что ей приходится сообщать самые разные новости, в том числе и трагические. От Андреевой мы узнали о захвате заложников в Буденновске, о взрывах домов в Москве и Волгодонске, о начале войны в Дагестане, о «Курске», «Норд-Осте», Беслане. Правильно преподнести зрителю такую информацию — тоже талант, и Екатерина им обладает.

Как несложно подсчитать, все последние годы у Андреевой юбилейные — 20 лет на телевидении, 15 лет в эфире, 10 лет в программе «Время»… Однако эти даты прошли для Екатерины незамеченными. У нее свои взаимоотношения со временем. Наверное, в этом и заключается секрет, почему сегодня на экране Андреева выглядит так же, как и в начале своей карьеры.
-Екатерина, помните первый день работы в эфире? -Конечно, первый раз я вышла в эфир с выпуском новостей, когда случился захват Буденновска Басаевым, а до этого год работала редактором. У меня была возможность сразу попробовать себя в качестве ведущей, но я решила, что начну с редактора ленты новостей, чтобы знать, как работает редакция. Ведь мне было все интересно, но я почти ничего не понимала — большой стол, сидят люди, все что-то делают и слова произносят странные: «бэзэшка», «хрипушка», «ухо взял?» Моему выходу в эфир поспособствовал случай: в день захвата больницы в Буденновске не оказалось никого другого, кто бы мог провести экстренный выпуск на «Орбиту», и вспомнили, что у меня есть опыт. Меня быстренько подготовили и выпихнули в кадр. Так все и началось.

-20 лет на телевидении — огромный срок. Ощущаете это? -Нет, у меня совсем другой счет времени. Вот я слышу, как люди говорят: «Ой, надо же, уже 4 года прошло! Как быстро время летит!». А мне не кажется, что это быстро. Я вообще не считаю время: секунды, минуты, часы, дни… Наверное, поэтому не запоминаю практически никакие даты. Дни рождения друзей, например. Даже близких своих: мужа, мамы с папой, дочери. И свой, соответственно.
— И никто не обижается? -Нет. Близкие знают об особенностях моей памяти. Ведь даты я не помню, а все телефонные номера держу в голове — мне не нужна записная книжка для того, чтобы позвонить кому-то. И текст я хорошо запоминаю, поэтому могу работать без телесуфлера.
-Как бы вы ни считали время, вы работаете так долго, что компания успела сменить название, сменились ваши начальники, изменилась наша страна. А вы остаетесь прежней. Как вам это удается? — Я не отрицаю, да — все поменялось. Время вообще сложная штука, оно существует по каким-то своим законам. А если говорить о программе «Время», то она тоже живет по своим законам. И порой кажется, что она сама себе выбирает тех, кто остается работать в ее студии.
Пока я совпадаю и со временем, и с «Временем». А то, что я прежняя, — лишь видимость. Во мне многое изменилось.

-Что, например? -Я познакомилась с людьми, которые стали очень много значить для меня в жизни. Я стала более спокойной, уравновешенной, уверенной в себе.
-Прямой эфир — это сильнейший стресс, и он никак не способствует спокойствию и уравновешенности. -Да, это стресс, но я умею с ним справляться. В эфире же вы ничего не замечаете. А я иногда выхожу с работы, и у меня на руках видны лопнувшие сосудики, потому что напряжение испытываешь колоссальное. Особенно если приходится сообщать об очень негативных событиях. Бывает, что на экране идет сюжет, а я за кадром пытаюсь взять себя в руки, голову назад запрокидываю, чтобы слезы обратно затекли, и через минуту снова в эфир. Я из тех, кто умеет взять себя в руки в стрессовых ситуациях. Это когда все хорошо, могу расслабиться и забыть дома ключи, зонтик потерять или еще что-то. Но на работе у меня голова, как компьютер.

-Про рабочие ситуации понятно, а в обычной жизни вы так же легко преодолеваете трудности? -У меня была ситуация с папой, когда ему стало плохо, он вдруг стал задыхаться. Оказалось, что ему требуется серьезная медицинская помощь. И во многом благодаря моей хладнокровности мы всей семьей взялись за папу, привлекли кого только можно и решили проблему буквально за месяц. Было тяжело. Но я работала, и никто даже не знал, что у меня папа находится в тяжелом состоянии. Я улыбалась, делала все, что должна была делать, и «держала» папу, чтобы он тоже не боялся. Потому что мама уже нервничала, и если бы я поддалась общему настроению… А так папа смотрел на меня и думал: «Если дочь спокойна, значит, мне нечего бояться, значит, все кончится хорошо». И все кончилось хорошо.
-В юности вы вряд ли предполагали, что вам пригодятся именно эти качества? Вы ведь не сразу пришли на телевидение.
-Да, действительно. Я сначала пошла на юридический факультет, потом на исторический. И только потом жизнь меня развернула. Но хорошая память у меня была всегда, умение анализировать ситуацию тоже, интуиция и логика не подводили. То, как я пришла на телевидение, — довольно известная история. Мне попалось объявление, я спросила совета мамы и пошла учиться на курсы для работников радио и телевидения. Кстати, я с течением времени поняла, что советам моей мамы можно доверять, она всегда в точку попадает.

-Когда за вами стал ухаживать ваш будущий муж Душан Перович, вы тоже с мамой советовались? Что она вам сказала? -Мама мне сказала, что вообще нельзя выходить замуж за иностранца, за юриста и адвоката, особенно, если он старше 30. Душко совпадал с этим портретом по всем параметрам, кроме возраста, ему тогда было 29. Но, когда мама его увидела, все сомнения были рассеяны. Она сразу же поняла, что этому человеку можно доверять на 100 процентов, что это настоящий мужчина.
-У вас, кстати, удивительная история любви. Муж ухаживал за вами три года, а потом вы еще долго не могли пожениться из-за бюрократических формальностей.
-Да, замечательные женщины из загса, где женят с иностранцами, видимо, не хотели меня расписывать, поэтому чинили всякие препятствия. (Смеется.)
Конечно, их претензии были оправданны. У мужа двойное гражданство, а у иностранцев в паспортах не проставляют штампов о браке. Как тут поймешь, не двоеженец ли? Нужно было привезти справку. Мучений с этой справкой было немыслимое количество: то она была не того образца, то просрочена, то еще что-то. В шестой раз высылая справку, адвокат написал мужу: «Господин Перович! Надеюсь, теперь все будет хорошо и ваши российские друзья поженят вас с вашей любимой женщиной!». Но то ли от волнения, то ли от невнимательности, адвокат в справке на сербском языке написал «Петрович» вместо «Перович», и в загсе ее признали недействительной: «Господин Петрович, ясно, не женат, а господин Перович — не ясно. Несите справку!». Услышав ту же просьбу в седьмой раз. адвокат обалдел. И, наконец, день свадьбы нам пришлось еще раз переносить, так как он совпал с моей командировкой — отказаться ехать я не могла. Зато все эти злоключения создали историю, которую можно рассказывать детям, внукам, друзьям. А если еще добавить туда пару смешных деталей, то получится юмористический рассказ.

-Вы мама уже взрослой дочери. Помните момент, когда впервые ощутили, что ваш ребенок вырос и ведет самостоятельную жизнь, на которую вы уже не можете влиять, как прежде? -Скажем так: этот вопрос меня до конца не коснулся, потому что моя дочь еще не вышла замуж и продолжает жить с нами. Это ее выбор. У нее есть свое любимое дело, она могла бы жить отдельно, но пока не хочет.
-Наверное, потому что ей комфортно с вами? -Потому что мы друзья. Я очень рано выпорхнула из родительского гнезда. При всей моей любви к родителям я не дружила с ними так, как мы дружим с дочерью. Мои отношения с ними стали более тесными уже во взрослом возрасте. А Наташа со мной и папой дружила с самого детства. Вы знаете, мне вообще легко находить язык с детьми. Все мои друзья, у которых есть маленькие дети, отмечают, что, когда я прихожу в гости, ребенок переключается на меня мгновенно. Мы начинаем с ним говорить на одном языке, играть в игры, которые интересны нам обоим. Наверное, это проявление той самой «детскости», которая во мне есть, но в силу обстоятельств скрыта от зрителей. Иначе я должна буду вести передачу «Будильник», а не «Время». Возвращаясь к отношениям с дочерью, благодаря вот этому моему умению находить общий язык с детьми у нас никогда не было конфликтов. Вот мой переходный возраст прошелся по родителям самурайским мечом. А с дочерью я даже не могу сказать, досталась ли она мне такой или это плоды моего воспитания. У нас с ней нет расхождений по стратегическим вопросам. При этом она не маменькина и не папенькина дочка. Так что тут, как в анекдоте: «Вот как вы, Марь Иванна, дошли до жизни такой?» — «Просто повезло».
-Да, это удивительно, если принять в расчет, что из вас растили лидера, а кто лидирует, тот обычно…
-Подавляет, да?
-Да, хочет он этого или нет. -Я сталкивалась с этой темой в отношениях с отцом. Он явный лидер, и он пытался меня подавлять. Именно на нашем с ним примере я поняла, что это ложный путь, поэтому с дочерью вела себя совершенно иначе. Для меня вообще переговоры — ключевое слово в отношениях. И только редкие люди могут меня заставить это слово забыть. Обычно я делаю одну попытку поговорить, вторую. третью, и только когда понимаю, что разговаривать бесполезно. перестаю с человеком общаться.
-По работе вам доводится общаться с политиками высшего ранга. Наверняка вы отмечаете для себя какие-то их человеческие качества? -Ну конечно, да. Кто-то тебе нравится больше, кто-то меньше. Тут включаются обычные эмоции. Другое дело, что профессиональная этика обязывает их не показывать.
-Но вы можете привести пример того, как политик произвел на вас неожиданное впечатление? -Путин, например, удивил меня уверенностью в себе, умением очень открыто разговаривать с людьми. При первой нашей встрече на «Прямой линии с президентом России» я отметила для себя такую деталь: если Владимиру Владимировичу нужен, например, стул, он не будет ждать, пока ему помощник принесет, подвинет, — он возьмет его себе сам. Это хорошо характеризует человека. Еще у Путина воспитанная собака. Она не агрессивная, не истеричная и не злая. Если принять во внимание, что характер собаки похож на характер хозяина…
Я очень хорошо помню, как на той самой «Линии» мы, телевизионщики, сидели и ждали, когда придет Путин. В какой-то момент пространство вдруг обрело структурированный характер, появилась охрана у дверей, и стало понятно, что сейчас он войдет. Я сидела спиной к двери, увидеть ничего не могла, но услышала какой-то странный звук — цок-цок-цок по полу, и неожиданно мне на колени опустилось нечто теплое и мягкое. Понять, что это, я не могла, потому что стол накрыт скатертью. У меня в голове все перемешалось: нехарактерные звуки, ощущение чего-то живого на коленках.

-И вы не вскрикнули от неожиданности?

-Нет, все эти вопли и крики от мышей там, змей и прочего — не моя история. Я привыкла сначала оценивать происходящее, а потом уже реагировать. Поэтому я аккуратно скатерть приподняла, а там совершенно умилительная черная морда. И я так говорю: «Ой…» Ну потому что это Кремль, а у меня в ногах собака. «Ой, ты чья? Как тебя зовут?» И вдруг откуда-то сзади начинаются последовательные ответы: «Моя», «Кони». И я понимаю, что президент-то уже пришел. Собака так и про сидела рядом со мной всю встречу. В какой-то момент я отметила для себя, что она чего-то хочет, но не могла понять, чего. Оказалось, что она хотела пить, а рядом у меня стояла бутылка с водой. Владимир Владимирович напоил Кони из ладони. Это был такой момент, из которого можно очень многое о человеке понять.

-Что вы делаете первым делом, когда выключается камера, когда заканчивается работа?

-Снимаю эфирный пиджак. Я не хожу в обычной жизни в костюмах. Вешаю пиджак в шкаф, и вместе с ним стараюсь оставить на работе все связанные с ней переживания. Бывает, иногда приходится нести их домой. А что делать? Семья на то и семья, чтобы ты туда мог прийти со всеми своими радостями и печалями. Я вообще считаю, что успех в жизни только на 50 процентов определяется твоими личными качествами, а остальные 50 дает поддержка семьи и единомышленников.
Так вот, снимаю я пиджак, сажусь в машину, еду домой, по пути слушаю какую-нибудь релаксируюшую музыку, потом могу еще позаниматься китайской гимнастикой тайцзицюань или йогой, потом спать. А в 6 утра встаю, и мой день начинается заново.